Вследствие чего нижеподписавшийся просит Высокую Порту именем своего двора объявить ему официально на письме и в самократчайшем времени, желает ли она или нет держаться своих союзов, удержать в целости последнее свое положение, относящееся до нового титула Бонапарте, и не признавать его ни императором, ни падишагом французов без совокупности и согласия России. Он же просит поднести ноту сию его султанскому в-ву и доставить ему ясный и точный ответ для немедленного отправления к августейшему государю своему с нарочным курьером и надеется, что ответ сей будет таков, какого требует достоинство Высокой Порты, истинные ее выгоды и святость ее обязательств и что, поспешествуя к утверждению союзов, сопрягающих Оттоманскую империю, щастливое действие коих дознано уже и теперь еще ощущает, отвратит она неисчислимые последствия, которых неотменно ожидать должно, буде бы по нещастию предалась ослеплению пристрастных или грозных уверений французского правительства. Печат. по копии. Подписано: А. Италинский 54. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский 27 сентября (9 октября) 1804 г. Monsieur, les fêtes du mariage de son altesse impériale madame la grande duchesse Maries, les manœuvres de Peterhoff et un conflit d'affaires et de travail qui a suivi cette époque m'ont empêché de prendre les ordres de s. m. sur Vos rapports * apportés par le chasseur Merkel, aussitôt que je l'aurais désiré et de Vous répondre, monsieur, sur plusieurs points dont ils traitent, de même que sur ceux contenus dans Vos dépêches subséquentes. C'est à quoi je m'empresse de procéder par l'expédition du présent courrier. L'empereur a reçu avec une véritable sensibilité l'assurance de s. m. prussienne de faire entrer le duché d'Oldenbourg et la seigneurie de Yever dans le casus foederis du concert nouvellement conclu entre les deux cours **. Il serait superflu de réitérer combien s. m. se repose sur la stricte exécution de toutes les stipulations arrêtées entre elle et s. m. prussienne. La confiance des deux souverains à cet égard est entière et réciproque et rien, je pense, ne saurait l'affaiblir. Il est vrai que, depuis la conclusion de ce concert, la conduite des deux cours et leurs opinions sur les événements qui l'ont suivie, n'a été nullement uniforme ni concertée, ainsi que nous nous en étions flattés pour un moment. Il deviendrait sans doute fastidieux d'argumenter davantage sur ce qui a été déjà tant de fois répété de notre part relativement à diverses transactions entre la cour de Berlin et le gouvernement français et particulièrement sur la marche qu'elle a tenue dans la malheureuse affaire d'Ettenheim. On ne saurait cependant ne pas observer que la conduite de la cour de Vienne relativement à ce dernier objet, quoique très faible à la vérité, n'ait été du moins pour les dehors plus impartiale et, je dirai même, plus conséquente que celle du cabinet de Berlin. Elle ne s'est pas départie de sa première thèse et de son vote émis publiquement à Ratisbonne 7, car nous croyons que le prétendu acquiescement du comte de Cobenzl à l'expédient de la note de Bade est du fait du marquis de Luchesini, comme tant d'autres nouvelles peu avérées, par lesquelles il a souvent induit en erreur sa cour. * См., в частности, док. 37. ** См. док. 13, 23. L On pourra aussi se persuader difficilement que, si la Prusse eût marqué un peu d'énergie et de bonne volonté dans cette occasion, il en serait résulté le moindre danger pour l'Allemagne, car assurément Bonaparte aurait eu garde de s'en prendre à la fois dans le moment présent à l'Autriche et à la Prusse. Au reste, s'il est dit que cette affaire soit épuisée, parce qu'elle a tourné selon les désirs de Bonaparte, s. m., après avoir rempli ce qu'elle a cru être de son obligation, regrettera moins, que ceux que cela pouvait intéresser de plus près n'aient pas jugé à propos de suivre la même marche. L'indifférence, qu'ont paru montrer dans cette occasion les membres de l'association germanique pour sa sûreté et son indépendance, doit naturellement en inspirer une pareille à s. m. L'empereur, lorsqu'il a exercé les fonctions de garant et de médiateur, ne l'a fait que dans l'idée qu'il en résulterait quelque bien pour l'Allemagne; mais l'intérêt qu'il mettra à remplir ces obligations dépendra en grande partie du prix qu'on y attachera. Nous ne saurions cependant adopter ici le principe, avancé par Mr de Hardenberg," que dans aucun cas la garantie ne saurait être mise en action, si elle n'est pas demandée; l'on pourrait citer dans le passé bien des exemples du contraire, et ce sera toujours le cas, lorsque la partie lésée est trop dans les mains de l'oppresseur pour oser invoquer de l'appui. Je ne Vous dissimulerai pas que nous avons été un peu surpris que le cabinet prussien semble s'attacher si fort aux formes, quand il s'agit d'une démarche généreuse, qui n'avait pour but que la sûreté et la dignité de l'Empire germanique, tandis qu'on ne fait pas de difficulté de glisser sur elles et de les mettre de côté quand il faut couvrir ou faire oublier quelque violence de Bonaparte. Sans doute s. m. veut le maintien de la paix et désire surtout de la voir affermie sur des bases solides; mais ce n'est pas en souffrant la moindre humiliation ou en passant à Bonaparte tous les excès que son ambition lui inspire, qu'elle aura l'espoir d'y réussir ; et des sacrifices de ce genre ne seront pas ceux auxquels s. m. se soumettrait pour parvenir à ce grand but. Nous ne pouvons non plus partager l'avis du baron de Hardenberg, que tout arrangement d'un système général n'est pas faisable, tant que dure la guerre présente, et qu'il ne faudra y penser que lorsqu'elle sera finie". Il est fort à craindre que, d'après ce système, on s'occupera du remède quand il sera inutile ou bien trop tard de l'appliquer. La France, délivrée de la guerre avec l'Angleterre, ayant les bras libres, n'en aura que bien plus de force pour s'opposer au rétablissement de l'équilibre sur le continent et plus de moyens pour l'asservir entièrement, à moins que le gouvernement français par quelque désastre ne soit forcé à une mauvaise paix, ce qui rendrait les efforts faits d'avance pour le rétablissement de l'équilibre encore plus assurés et moins sujets à aucun inconvénient. Malgré ces nuages et cette différence si marquée en apparence d'opinion et de principe entre les cabinets de St.-Pétersbourg et de Berlin, je ne crois pas qu'elle existe réellement entre les deux souverains. Si l'on n'envisage les cours respectives que dans leurs rapports diplomatiques, l'on devrait nécessairement en conclure qu'il règne entr'elles de la froideur et peu de concert; mais s. m. n'en est pas moins intimement convaincue qu'en toute occasion essentielle et décisive le roi de Prusse se trouvera d'accord avec elle. J'ai été à même d'observer que rien ne saurait faire varier cette conviction profonde de l'empereur, fondée sur la connaissance qu'il juge avoir des principes et sentiments personnels du roi à son égard; de sorte que l'union particulière et cordiale, qui règne entre ces deux souverains, pourrait facilement dans les circonstances les plus difficiles tromper les calculs des politiques qui s'aviseraient de ne pas la mettre en ligne de compte. Il m'a paru nécessaire que pour Votre information Vous soyez instruit avec précision de notre manière d'envisager ces différents objets et en même temps des véritables sentiments de l'empereur, afin que ces données puissent dans l'occasion Vous servir de règle dans le langage que Vous aurez à tenir au ministère prussien. 86 Перевод Милостивый государь, торжества по случаю бракосочетания ее императорского высочества великой княгини Марии 36, петергофские маневры и скопившееся за это время множество дел помешали мне сразу же испросить повелений е. в-ва по Вашим донесениям доставленным курьером Меркелем, как бы мне хотелось того, и дать Вам, милостивый государь, ответ по некоторым пунктам, о которых шла речь в этих, а также и в последующих Ваших депешах. Я спешу это сделать в письмах, посылаемых с данным курьером. ** Император с подлинной признательностью принял заверение его прусского в-ва о том, что он включит герцогство Ольденбургское и землю Еверскую в casus foederis cоглашеНИЯ недавно заключенного между двумя дворами. Излишне было бы повторять, в какой мере е. в-во полагается на неукоснительное соблюдение всех условий соглашения, заключенного между ним и его прусским в-вом. Доверие обоих монархов в этом отношении является полным и взаимным, и, я думаю, ничто не сможет его ослабить. Правда, со времени заключения этого соглашения действия двух дворов и их мнения о последовавших за этим событиях отнюдь не были ни единообразными, ни согласованными, как мы на это надеялись в течение какого-то короткого времени. Не стоит, без сомнения, лишний раз доказывать то, что столько раз уже повторялось нами относительно различных сделок между берлинским двором и французским правительством и, в особенности, относительно той линии, которой этот двор следовал во время злополучного эттенгеймского дела. Однако нельзя не отметить, что поведение венского двора в этом последнем вопросе, хотя, по правде сказать, его действия были довольно вялыми, по крайней мере с внешней стороны, выглядело более беспристрастным и, я бы даже сказал, более последовательным, чем поведение берлинского кабинета. Венский двор не отказался от своей первоначальной точки зрения и от позиции, публично занятой при голосовании в Регенсбурге 57, так как мы думаем, что пресловутое согласие графа Кобенцля со средством, предложенным в ноте Бадена, является вымыслом маркиза Люккезини, так же как и многие другие мало достоверные сообщения, которыми он нередко вводил в заблуждение свой двор. Трудно также убедить себя в том, что если бы Пруссия проявила в данном случае немного энергии и доброй воли, то в результате возникла хотя бы малейшая опасность для Германии, так как с уверенностью можно сказать, что Бонапарт побоялся бы в настоящий момент поссориться одновременно с Австрией и Пруссией. 89 Впрочем, если скажут, что этот вопрос исчерпан, поскольку дело приняло благоприятный для Бонапарта оборот 38, то е. в-во, выполнив все, что он считал себя обязанным сделать, будет меньше сожалеть о том, что те, которых это могло интересовать более непосредственно, не сочли нужным следовать той же линии поведения. То равнодушие, которое, казалось, проявили в данном случае члены Германской империи к ее безопасности и независимости, естественно, должно внушить подобное же чувство и е. в-ву. Император, выступая в качестве гаранта и посредника, делал это лишь в надежде на то, что результатом этого явится какое-то благо для Германии; но интерес, который он проявит к выполнению этих обязанностей, во многом будет зависеть от того, насколько будут ценить это. Мы не можем, однако, принять принцип, выдвинутый г-ном Гарденбергом согласно которому гарантия ни B коем случае не должна осуществляться, если о ней не просят; из прошлого можно было бы привести много примеров как раз обратного, и это всегда будет иметь место в тех случаях, когда потерпевшая сторона, полностью находясь в руках угнетателя, не посмеет взывать о помощи. Не скрою от Вас, что мы были несколько удивлены тем, что прусский кабинет, видимому, придает такое большое значение формальностям, когда речь идет о великодушном демарше, имеющем единственной целью обеспечение безопасности и охранение достоинства Германской империи, и в то же время с легкостью идет на обход этих формальностей и пренебрегает ими, когда нужно покрыть или предать забвению какие-либо насильственные действия Бонапарта. по Е. в-во желает, конечно, сохранить мир и, особенно, упрочить его на твердых основах, однако он надеется достичь этого не тем, что будет сносить хотя бы малейшие унижения или прощать Бонапарту любые выходки, к которым его побуждает властолюбие; не на такого рода жертвы е. в-во согласился бы пойти для достижения этой великой цели. Мы не можем также согласиться с мнением барона Гарденберга о том, что, пока продолжается нынешняя война, какое-либо общее урегулирование невозможно и что об этом нужно будет думать лишь после ее окончания 190. Следует опасаться, что в соответствии с этой системой о лекарстве начнут думать, когда уже будет бесполезно или слишком поздно прибегать к нему. Если Франция не будет больше воевать с Англией, у нее будут развязаны руки; следовательно, она будет иметь значительно больше сил, для того чтобы противодействовать восстановлению равновесия на континенте, и больше возможностей, для того чтобы поработить его окончательно, если только французское правительство в результате какой-либо крупной неудачи не будет вынуждено пойти на невыгодный мир, что сделалобы заранее предпринятые усилия, направленные на восстановление равновесия, еще более верными и менее подверженными каким-либо неблагоприятным случайностям. Несмотря на эти размолвки и внешне столь явное расхождение во взглядах и принципах между с.-петербургским и берлинским кабинетами, я не верю, что оно действительно существует между двумя государями. Если судить о соответствующих дворах только по их дипломатическим отношениям, то пришлось бы сделать вывод, что между ними царят холодность и недостаточное согласие; но е. в-во тем не менее глубоко убежден, что во всех важных случаях прусский король будет действовать заодно с ним. Я имел возможность заметить, что ничто не сможет изменить этого глубокого убеждения императора, основанного на знании им принципов и личных чувств короля по отношению к нему (а он уверен в том, что знает их), и в результате личный и сердечный союз, царящий между этими двумя государями, в наитруднейших обстоятельствах может легко обмануть надежды политиков, которые решили бы не принимать его во внимание. Мне представлялось необходимым дать Вам ясное представление о нашей точке зрения по этим вопросам и одновременно об истинных чувствах императора, с тем чтобы при случае Вы могли руководствоваться этими данными в переговорах с прусским министерством. Имею честь ... 55. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский 27 сентября (9 октября) 1804 г. Monsieur, nous voyons avec beaucoup d'étonnement l'indifférence avec laquelle la cour de Berlin continue à souffrir la conduite des troupes françaises dans le Hanovre et particulièrement les mesures arbitraires qui ont été prises pour vexer la ville de Bremen et l'obliger à leur fournir des fonds 91. Vos représentations à ce sujet ne paraissent pas avoir produit sur le ministère prussien l'effet qu'on devait en attendre, car après un silence prolongé de sa part, tandis que les Français continuaient tranquillement à cerner cette ville, Vous nous informez, monsieur, qu'elle serait quitte des molestations qu'elle éprouve, moyennant une légère rétribution. Serait-il nécessaire d'observer ici ce que le ministère prussien ne peut ne pas sentir lui-même, que ce n'est pas la quantité de la somme qui sera payée par Bremen, qui fera l'objet principal dans cette affaire, mais le mode que les Français ont admis et la manière violente dont ils ont usé pour parvenir à leur but ? Cette première réussite, d'ailleurs, ne manquera pas de les encourager à essayer de pareilles tentatives envers les autres. villes anséatiques, dans l'espoir que cela leur passera tout aussi bien que leur procédé à l'égard de Bremen. La position locale de cette ville, dont une partie se trouve en deçà du Weser, nous donne cependant lieu d'espérer que s. m. prussienne, en vertu des derniers engagements qu'elle a pris envers l'empereur, se décidera à imposer à la fin à l'audace croissante des Français dans leurs empiétements par des déterminations conformes à sa dignité. J'engage à cet effet v. ex. à s'expliquer itérativement avec Mr le baron de Hardenberg et à lui dire, en outre, qu'il nous reviennent de plusieurs côtés des nouvelles sur les mouvements dans l'armée de Hanovre et sur les dispositions que l'on fait pour la renforcer. Vous ne manquerez pas, monsieur, de lui observer à cette occasion que si, contre toute notre attente, la cour de Berlin continue à rester spectatrice tranquille de tout ce qui se fait dans le Nord de l'Allemagne, elle enhardira les Français à y pousser leurs entreprises plus en avant et de continuer à n'avoir aucun égard à ses représentations, et par là elle ne fera qu'amener encore plus tôt le moment où elle se verra forcée de recourir à des voies extrêmes qu'elle aurait pu éviter peut-être en arrêtant les violences de Bonaparte dans leur commencement. Au reste, l'empereur, en se reposant entièrement sur les diverses assurances qui lui ont été réitérées à plusieurs reprises par s. m. prussienne, ne doute pas qu'elle ne remplisse ponctuellement tout ce à quoi elle s'est engagée par notre concert mutuel *, de même que s. m. i. observera strictement les engagements qu'elle a pris envers la cour de Berlin, comme je Vous en ai déjà parlé dans plusieurs de mes dépêches antécédentes et particulièrement à l'occasion du dernier courrier **. Je compte bientôt être dans le cas de Vous en expédier encore un, et je me réserve de Vous entretenir à cette occasion plus amplement sur les affaires en général. J'attendrai au reste avec impatience la réponse de v. ex. à cette dépêche, et je la prie de croire à la considération très distinguée avec laquelle j'ai 1'honneur... (signé) Le plrin]ce A. Cz art ory ski Duplicat de la dépêche chiffrée avec le chiffre Получено 8(20) октября 1804 г. с курьером Печат. по подлиннику. Перевод Милостивый государь, мы очень удивлены тем безразличием, с которым берлинский двор продолжает терпеть действия французских войск в Ганновере и, в частности, беззаконные меры, принятые ими с целью создать затруднения для города Бремена и вынудить его предоставить им денежные средства 91. Ваши представления по этому вопросу, по-видимому, не произвели на прусское министерство того действия, которого следовало бы ожидать, так как после продолжительного молчания с его стороны, в то время как французы спокойно продолжали блокаду этого города, Вы сообщаете нам, милостивый государь, что он избавится от всех притеснений, выплатив небольшую сумму денег. Нужно ли указывать здесь на то, чего не может не понимать само прусское министерство, а именно на то, что не размеры суммы, которую уплатит Бремен, являются главным в этом деле, а избранный французами образ действий и те насильственные методы, которые они использовали для достижения своей цели. К тому же, ободренные этой первой удачей, они не преминут предпринять подобные посягательства и по отношению к другим ганзейским городам в надежде на то, что это им сойдет с рук так же, как и их действия в отношении Бремена. Местоположение этого города, часть которого находится на этом берегу Везера, дает нам все же основание надеяться, что его прусское в-во в соответствии с последними обязательствами, принятыми им на себя по отношению к императору, решится, наконец, умерить французов в их посягательствах, совершаемых ими со все возрастающей дерзостью, приняв решения, соответствующие его достоинству. С этой целью я предлагаю Вам, в. пр-во, еще раз объясниться с г-ном бароном Гарденбергом и, кроме того, заявить ему, что с разных сторон к нам поступают сведения о передвижении частей армии, находящейся в Ганновере, ио мерах, предпринимаемых для усиления ее. Вы должны, милостивый государь, заметить ему по этому поводу, что если, вопреки нашим ожиданиям, берлинский двор будет и впредь оставаться бесстрастным зрителем того, что происходит в Северной Германии, то тем самым он поощрит французов идти еще дальше в их предприятиях и по-прежнему не обращать никакого внимания на его представления. В результате он лишь приблизит тот момент, когда он будет вынужден прибегнуть к крайним средствам, чего он, возможно, мог бы избежать, воспрепятствовав насилиям Бонапарта, пока они еще только начались. Впрочем, император, полностью полагаясь на заверения, неоднократно дававшиеся ему его прусским в-вом, не сомневается, что последний в точности выполнит все, относительно * См. док. 13, 23. ** См., в частности, док. 36 |