Je n'ai pas besoin, au reste, de Vous recommander le strict secret sur la réception de la présente et son contenu. Je suis... Помета Александра 1: Быть по сему. Октября 27 дня 1804 г. Подписана и отправлена с коллежским асессором Львом Бородовицыным 27 октября 1804 г. Печат. по отпуску. Перевод Сведения, полученные относительно пребывания Бонапарта и ряда немецких князей в Майнце 109, казалось, заставляли предполагать, что идея создания общей лиги между этими последними могла оказаться более реальной, чем ожидали вначале. Однако с тех пор об этом больше не было речи, и надо полагать, что диктатор Франции, рассматривая эту меру как противоречащую по своему характеру и по тому обороту, который она может принять, его планам установления всемирной тирании, никогда не захочет искренне согласиться на это. Несмотря на все это, полагаю, что следует сообщить Вам нашу точку зрения на вышеуказанный проект образования союза между самыми значительными германскими князьями второго ранга. Всякого рода публичные выходки, которые позволяет себе Бонапарт, высокомерный и даже оскорбительный прием, который встретили в Майнце некоторые члены империи, наконец, множество других фактов ежедневно доказывают, что он рассматривает их только как своих вассалов и что именно со стороны Франции сегодня для Германского союза возникает самая непосредственная угроза. Сколько причин для того, чтобы вызвать беспокойство царствующих домов этой империи и побудить их подумать о самых верных средствах для того, чтобы объединенными усилиями освободиться от унизительного гнета, могущего в конце концов привести к их полному порабощению! Следовательно, если бы имперские князья убедили французское правительство позволить им создать такое объединение, имея скрытую цель воспользоваться им для того, чтобы сделать германское сообщество прочнее и сильнее, и обеспечить себе возможность противостоять захватническим видам Франции, результаты этого могли бы быть лишь желательными и счастливыми, а существование этой лиги принесло бы пользу Германии и всей Европе. Е. и. в-во, неустанно заботящийся об общем благе и уверенный к тому же в том, что чувства имперских князей, в сущности, несомненно благородны и соответствуют их действительным интересам, с удовлетворением увидел бы, что теперешние обстоятельства позволили создание такой лиги, на что, однако, почти не приходится надеяться ввиду того беспокойства, которое это вызовет у Бонапарта. Поэтому я Вам говорю об этом только мимоходом. Но поскольку курфюрст-великий канцлер 110 был одним из инициаторов этого проекта, возможно, что он захочет узнать, что Вы думаете на сей счет. Следовательно, в случае, если он начнет разговор об этом предмете, Вы можете, как бы по Вашему собственному побуждению, конфиденциально объясниться с ним в духе настоящей депеши, добавив, что нет сомнения в том, что е. и. в-во, всегда проявляя интерес ко всему, что может содействовать общему благу, с удовлетворением узнал бы о создании такой лиги, если, впрочем, ее целью, пусть не явной, но хотя бы скрытой, явится свержение ига Бонапарта; что, кроме того, ничто не могло бы быть полезнее для этого союза, чем если бы его участники прибегли к помощи России, покровительство которой из всех держав континента единственно могло бы быть выгодным Германской империи, никогда не становясь опасным для нее. Делая эти внушения, Вам следует тщательно избегать всего, что показывало бы на получение Вами такого поручения отсюда. У меня есть все основания полагать, милостивый государь, что, когда представится благоприятный случай, Вы выполните эти распоряжения со всей необходимой осторожностью и осмотрительностью к полному удовлетворению е. и. в-ва. Мне нет необходимости советовать Вам хранить в совершеннейшей тайне факт получения настоящей депеши и ее содержание. Пребываю ... 68. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский 27 октября (8 ноября) 1804 г. C'est avec une vraie satisfaction que je puis maintenant annoncer à v. ex. que l'œuvre salutaire d'un concert intime entre les deux cours impériales, dont le salut de l'Europe peut tant se promettre, vient d'être terminée à la conférence que nous eûmes hier avec l'ambassadeur comte de Stadion 111. Aux motifs de contentement que nous fait éprouver l'achèvement de cette importante négociation se joint la certitude, très agréable à l'empereur, que les liens d'amitié et de confiance si heureusement subsistant entre la Russie et l'Autriche et si soigneusement entretenus par s.m.i. en seront encore plus consolidés. Par les pièces jointes en copie à la présente, Vous verrez Vous-même, Mr le comte, que le seul point qu'il reste encore à régler définitivement est celui des subsides qu'à la suite des bons offices de s.m.i. la cour de Londres devrait fournir à celle de Vienne. L'ambassadeur autrichien, ayant insisté sur ce que cet objet fût intercalé dans le corps de la déclaration, nous ne fîmes aucune difficulté d'y déférer et l'article demandé fut inséré dans l'acte. Mais comme les sommes exigées par la cour i[mpérialle et r[oyalle tant pour la première mise en campagne de ses troupes, que pour leur entretien annuel nous parurent trop considérables pour qu'il fût possible de prendre sur nous un engagement formel à cet égard, on évita de spécifier dans l'article susmentionné la quotité des subsides; on se borna à articuler qu'ils seraient autant que possible à la convenance de l'Autriche. Nous proposâmes, cependant, au cas que les sommes désirées par la cour de Vienne dussent être spécifiées dans le texte de la déclaration, d'y ajouter la clause aussi juste que nécessaire que, si malgré tous nos soins l'Angleterre se déclarait impuissante de satisfaire en totalité aux demandes de la cour de Vienne, les obligations réciproquement contractées par la déclaration des deux cours impériales n'en seraient nullement invalidées. Le comte de Stadion, non qu'il méconnut la justice de cette réservation, mais parce que les formes diplomatiques ne lui permettaient pas de se prêter à un cas que sa cour n'avait pas prévu dans les instructions qu'elle lui avait envoyées, se refusa à l'admission de l'article ainsi rédigé. Le mezzo-termine, qu'on trouva pour écarter cette dernière difficulté, fut celui des déclarations séparées qui furent échangées entre nous et l'ambassadeur autrichien. Ce dernier articula dans la sienne ** que les subsides à obtenir de la Grande Bretagne seraient nommément d'une somme de 2 millions livres sterlings pour les frais de première mise et d'une autre annuelle de 4 millions livres sterlings, tant que la guerre durera. Dans celle qui fut remise de notre part***, on acquiesça à cette prétention, mais toujours sous la réserve précitée. Il ne manque, par conséquent, à l'entière confection de cette transaction importante, que la ratification de cette réserve par la cour impériale et royale. L'empereur est assuré d'avance que son intime allié, reconnaissant comme lui la nécessité d'achever au plus tôt un ouvrage qui par ses résultats doit influer si puissamment sur le sort futur de l'Europe, ne voudra pas perdre un temps précieux à des discussions devenues inutiles depuis que les points fondamentaux du concert projeté ont été éclaircis et arrêtés. Après tant de soins et d'avances de la part de notre auguste maître pour aplanir les voies à ce concert si désiré, il ne pourrait être que fort pénible pour s.m.i. de voir que la cour de Vienne * См. док. 64, 65. См. док. 64. См. док. 65. voulût faire dépendre la conclusion d'une affaire de cette importance d'une argumentation qui frapperait de nullité une œuvre aussi salutaire. S. m. ne saurait admettre même la possibilité que cette négociation, que tant de difficultés n'ont déjà que trop entravée, dût, au moment où elle semble enfin terminée, prendre encore une tournure contraire à son vœu le plus juste et le plus ardent et contraire aux intérêts essentiels et à l'union si désirée de part et d'autre des deux cours impériales. V. ex., en s'expliquant avec le comte de Cobenzl sur le contenu de cette dépêche, le fera certainement convenir sans aucune difficulté combien il aurait été peu convenable que l'exécution d'un accord entre les deux cours impériales qui a pour but les intérêts de l'Europe en général et ceux de l'Autriche en particulier, dépendît aussi totalement de la volonté d'une puissance tierce. C'est avec une très vive impatience et avec l'espoir certain d'une détermination conforme à ce que le bien de l'humanité entière et les avantages de la maison d'Autriche lui indiquent, que nous attendrons Vos rapports à s. m. i. en conséquence de la présente expédition. J'ai l'honneur... Помета Александра 1: Быть по сему. Октября 24 дня 1804 г. Подписана и отправлена с коллежским асессором Львом Бородовицыным 27 октября 1804 г. Печат. по отпуску. Перевод Сейчас я могу с истинным удовлетворением сообщить в. с-ву, что спасительное дело установления тесного согласия между двумя императорскими дворами, столь многообещающего для спасения Европы, было только что завершено во время встречи, которую мы имели вчера с послом графом Стадионом 111. К основаниям для удовлетворения, которое мы испытываем в связи с окончанием этих важных переговоров, добавляется приятная для императора уверенность в том, что узы дружбы и доверия, столь счастливо существующие между Россией и Австрией и так бережно поддерживаемые е. и. в-вом, будут в результате этого еще более укреплены. Из копий документов приложенных к настоящему письму, Вы увидите сами, г-н граф, что осталось урегулировать окончательно лишь один пункт, а именно пункт о субсидиях, которые благодаря добрым услугам е. и. в-ва должен будет предоставить английский двор австрийскому двору. Так как австрийский посол настаивал на включении этого пункта в текст декларации, то мы не стали чинить препятствий, и требуемая статья была внесена в акт. Однако поскольку суммы, требуемые императорским и королевским двором как на подготовку его войск к кампании, так и на ежегодное их содержание, показались нам слишком значительными, чтобы мы могли взять на себя на этот счет обязательство по всей форме, то в упомянутой статье не стали уточнять величину субсидий, ограничившись заявлением, что последние будут, насколько возможно, соответствовать пожеланиям Австрии. Мы предложили, однако, чтобы к декларации в случае, если в ее тексте будут определены суммы, желаемые венским двором, была добавлена статья, столь же справедливая, сколь и необходимая, о том, что, если, несмотря на все наши старания, Англия заявит, что она не в состоянии полностью удовлетворить запросы австрийского двора, то взаимные обязательства, принятые на себя обоими императорскими дворами, никоим образом не станут в результате этого недействительными. Граф Стадион не дал своего согласия на включение сформулированной таким образом статьи. Он сделал это не потому, что не признавал справедливости этой оговорки, а в связи с тем, что дипломатические обычаи не позволяли ему соглашаться на случай, не предусмотренный инструкциями, присланными ему его двором. В целях устранения этого последнего затруднения было найдено компромиссное решение, состоявшее в том, что между нами и австрийским послом был произведен обмен отдельными декларациями. Последний заявил в своей декларации * что субсидии от Великобритании должны составлять 2 миллиона фунтов стерлингов на расходы по подготовке к кампании и, кроме того, ежегодно 4 миллиона фунтов стерлингов в течение всего времени, пока будет продолжаться война. В декларации врученной с нашей стороны, выражалось согласие с этим требованием, но опять-таки с сохранением упомянутой выше оговорки. Для полного оформления этого важного соглашения не хватает, следовательно, только ратификации данной оговорки императорским и королевским двором. Император заранее убежден, что его ближайший союзник, признавая, как и он, необходимость быстрейшего завершения дела, которое своими последствиями должно так сильно повлиять на будущую судьбу Европы, не пожелает терять драгоценного времени на дискуссии, становящиеся излишними после того, как уже выработаны основные пункты проектируемого соглашения. После такой предупредительности со стороны нашего августейшего повелителя и стольких усилий, предпринятых с тем, чтобы расчистить путь к столь желаемому соглашению, е. и. в-во был бы весьма огорчен, если бы австрийский двор пожелал поставить завершение предприятия такой важности в зависимость от дискуссии, которая свела бы на нет столь спаси тельное дело. Е. в-во не может допустить даже возможности того, что переговоры, в ходе которых и так пришлось преодолеть столько трудностей, в тот самый момент, когда они кажутся наконец-то завершенными, примут оборот, противоречащий его наиболее справедливому и наиболее горячему стремлению, противоречащий основным интересам обоих императорских дворов и союзу, к которому так горячо стремятся оба двора. При объяснении с графом Кобенцлем относительно содержания настоящей депеши Вам, конечно, не трудно будет убедить его, сколь мало подобало бы, чтобы выполнение соглашения между двумя императорскими дворами, заключенного в интересах Европы в целом и Австрии в частности, полностью зависело от воли третьей державы. Мы ожидаем Ваших донесений е. и. в-ву в ответ на эти письма с величайшим нетерпением и с твердой надеждой на то, что будет принято решение, соответствующее тому, чего требуют благо всего человечества и выгоды Австрийского дома. Имею честь... 69. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский 27 октября (8 ноября) 1804 г. D'après toutes les apparences, le Nord de l'Allemagne est le point où Bonaparte se portera plus difficilement que partout ailleurs à dépasser la ligne, derrière laquelle se trouvent ses troupes actuellement, et le Midi de l'Italie est au contraire le côté qui lui promet les succès les plus aisés et par où probablement il commencera la guerre, aussitôt qu'il la croira utile à ses fins. Cette dernière contrée lui offre la facilité de s'y établir militairement et d'une manière presque inexpugnable, s'il parvient à occuper la Calabre. Il serait donc essentiel de détourner Bonaparte, autant que possible, de donner suite à cette idée pour ne pas se voir forcé de venir au secours du roi de Naples, avant qu'on ne se soit mis bien en mesure de le faire avec avantage. Ayant rompu nos relations avec la France, il ne nous reste aucun moyen direct avec elle pour parvenir à ce but salutaire ; ce serait donc à la cour de Vienne de prendre cette tâche importante sur soi. Elle pourrait, il me semble, prescrire à son ambassadeur à Paris de représenter au cabinet de Thuilleries, que sa cour ne saurait voir sans inquiétude l'augmentation des troupes françaises en Italie, d'autant plus qu'une telle augmentation ne peut être envisagée que comme gratuite dans un pays où il n'y a point d'ennemis à combattre. Si le ministère français met en avant ses craintes relativement à nos troupes stationnées aux Sept Iles, l'ambassadeur autrichien devrait le tranquilliser sur ce point en l'informant que d'après les explications que sa cour a eues à ce sujet avec notre cabinet, elle ne saurait douter que les troupes russes à Corfou (ce que leur nombre même indique suffisamment) n'ont d'autre destination que de mettre les Sept Iles dans un état de défense respectable et de préserver, par là même, de ce côté la Turquie des projets qu'on suppose avoir au gouvernement français contre cet empire, à cause de l'armée dont il a garni les bords de l'Adriatique dans le royaume de Naples, que peut-être à la vérité les troupes russes pourraient être à portée de secourir le roi des Deux Siciles, si jamais les Français prétendaient attaquer ce prince; mais qu'on était fondé de croire qu'elles ne se porteraient à aucune entreprise agressive. Des insinuations dans le même sens parviendraient à Paris par la voie du ministère napolitain, sur quoi je donnerai plus tard des détails à v. ex. Vous voudrez bien, Mr le comte, communiquer ces désirs et mes réflexions à Mr le clomlte de Cobenzl. Ce ministre éclairé entrera sans doute dans leur justesse et sentira la nécessité d'agir dès à présent sur toute chose d'une manière combinée, ce qui devient le complément nécessaire du concert * qui vient, enfin, si heureusement de se conclure à la satisfaction des deux cours impériales et duquel l'Europe entière doit espérer son salut. J'ai l'hon[neur] ... Помета Александра 1: Быть по сему. Октября 27 дня 1804 г. Подписана и отправлена с коллежским асессором Львом Бородовицыным 27 октября 1804 г. Судя по всем признакам, Север Германии - пункт, где Бонапарту труднее, чем в любом другом месте, решиться перейти линию, за которой в настоящее время находятся его войска, а со стороны юга Италии, напротив, он может ожидать наиболее легких успехов, и здесь, вероятно, он начнет войну, как только сочтет ее полезной для своих целей. Эта последняя страна может быть легко занята его войсками, причем так, что их позиции будут почти неприступны, если ему удастся захватить Калабрию. Следовательно, было бы очень важно отвлечь Бонапарта, насколько это возможно, от осуществления этой идеи, чтобы не оказаться перед необходимостью прийти на помощь неаполитанскому королю прежде, чем мы будем вполне к этому подготовлены. Поскольку мы порвали отношения с Францией, у нас не остается никаких прямых средств для того, чтобы самим достичь этой спасительной цели. Поэтому осуществление этой важной задачи следовало бы взять на себя венскому двору. Он мог бы, как мне кажется, дать своему послу в Париже предписание сделать представление тюильрийскому кабинету о том, что у его двора не могло бы не вызвать беспокойства увеличение численности французских войск в Италии, тем более что такое увеличение не может рассматриваться иначе, как совершенно неоправданное в стране, где нет врага, с которым нужно сражаться. Если французское министерство заявит о своих опасениях в связи с пребыванием наших войск на Семи островах, австрийский посол должен будет успокоить его на этот счет, сообщив ему, что у его двора в результате объяснений, которые он имел с нашим кабинетом по этому предмету, не осталось сомнений в том, что русские войска на Корфу (на что указывает уже сама их численность) не имеют иного назначения, кроме как обеспечить Семи островам надежную защиту и тем самым оградить Турцию с этой стороны от замыслов, направленных против этой империи, которые имеются у французского правительства, как это предполагают в связи с тем, что оно расположило свою армию на побережье Адриатики в Неаполитанском королевстве; правда, возможно, что русские войска могли бы оказать помощь королю Обеих Сицилий, если бы французы когда-либо вознамерились напасть на этого государя, но что имеются все основания полагать, что эти войска не предпримут никаких агрессивных действий. Такого же рода внушения могли бы быть переданы в Париж через неаполитанское министерство, о чем я позже подробно сообщу в. с-ву. Соблаговолите, г-н граф, сообщить эти пожелания и мои соображения г-ну графу Кобенцлю. Этот просвещенный министр, несомненно, признает их справедливость и почувствует необходимость уже сейчас действовать по всем вопросам согласованно, что становится необходимым дополнением к соглашению*, которое, наконец, столь счастливо было достигнуто недавно к удовлетворению обоих императорских дворов и от которого вся Европа должна ожи Дать своего спасения. Имею честь ... 70. Инструкция [посланника в Гааге Г. О. Штакельберга] октябрь 1804 г. По нынешним политическим обстоятельствам нужно будет вперять под рукою между голландскими жителями изображенные в следующих пунктах уверения, исполнение чего г-ну Бетлингу на месте его пребывания сим и * См. док. 63. |