В томе освещаются также история вступления закавказских ханств в российское подданство и политика России в Закавказье. Некоторые документы относятся к миссиям Н. П. Резанова в Японию и Ю. А. Головкина в Китай с целью установления дружественных отношений и развития торговли с ними. Том завершается инструкциями российским представителям в Англии, Пруссии и др. государствах по поводу мероприятий русского правительства в связи с поражением под Аустерлицем и выходом Австрии из войны против империи Наполеона I. Как и в первом томе, на важнейшие ранее опубликованные документы даются краткие аннотации с отсылкой к соответствующим изданиям. В комментариях приводятся в выдержках либо полностью многочисленные документы, не вошедшие в том, но важные для понимания публикуемых материалов. Принятые в данном издании принципы оформления и публикации документов изложены в предисловии к первому тому. Работа по выявлению и подготовке документов к печати, а также составлению комментариев, указателей и библиографии выполнена под руководством профессора А. Л. Нарочницкого сотрудниками Редакционного аппарата Комиссии по изданию дипломатических документов при МИД СССР тт. О. Б. Авсеневой, Л. И. Бойко, С. И. Дивильковским, И. В. Евстигнеевым, Г. Н. Селяхом, В. М. Тарасовой, Ф. А. Федоровой при участии научных сотрудников институтов истории, славяноведения и народов Азии Академии наук СССР тт. М. А. Лобынцевой, Л. Д. Нефедовой, В. Г. Сироткина и кандидатов исторических наук Н. Н. Болховитинова и Г. Ф. Сухо млиновой. 1804 1. Нота министра-резидента в Регенсбурге Ф. А. Клюпфеля L'événement,1 qui vient de se passer dans les Etats de son altesse sérénissime l'électeur de Bade et dont la fin a été aussi affligeante, a fait éprouver la plus vive douleur à s. m. l'empereur de toutes les Russies. Elle n'a pu voir qu'avec un profond chagrin l'atteinte portée à la tranquillité et à l'intégrité du territoire de l'Allemagne. S. m. i. en fut d'autant plus affectée qu'elle ne pouvait en aucune manière s'attendre qu'une puissance qui avait exercé de concert avec elle la médiation et qui s'était obligée, par conséquent, de partager ses soins à l'égard de la prospérité et du repos de l'Empire germanique pût s'écarter de la sorte des principes sacrés du droit des gens et des engagements qu'elle avait contractés récemment. Il serait inutile de fixer l'attention de la Diète sur les conséquences funestes auxquelles s'exposerait l'Empire germanique, si les actes de violence, dont on vient de voir le premier et l'unique exemple, étaient passés sous silence. Elle sentira facilement dans sa prévoyance accoutumée à quel point la tranquillité et la sûreté future de tout l'empire et de chacun de ses membres seraient compromises si de pareilles violences pouvaient se réputer admissibles et avaient lieu sans être ressenties ni rencontrer d'obstacles. L'empereur, mû par ces considérations et dans sa qualité de garant de la constitution de l'Empire germanique et de médiateur, croit devoir solennellement protester contre un acte aussi attentatoire au repos et à la sûreté de l'Allemagne. S. m., justement alarmée sur la perspective affligeante qu'il présente, n'a point balancé de manifester en même temps sa façon de voir à ce sujet au premier consul par la voie du chargé d'affaires de la Russie à Paris.** S. m. i., en faisant une démarche que les considérations les plus importantes pour le bien du Corps germanique lui ont dictée, est convaincue que la Diète de l'empire ainsi que son chef, rendant justice à des soins aussi désintéressés qu'évidemment indispensables, s'empresseront de réunir leurs efforts aux siens et n'hésiteront pas à faire parvenir au gouvernement français leurs Дата утверждения проекта ноты Александром I. Нота была вручена Ф. А. Клюпфелем Имперскому сейму 24 апреля (6 мая) 1804 г. ** СМ. док. 6. justės réclamations pour le porter à se prêter à toute démarche et mesure qui serait due de sa part à leur dignité compromise et nécessaire au maintien de leur sûreté future. Помета Александра 1: Быть по сему. Апреля 8 дня 1804 г. Отправлено апреля 9 с фельдъегерем Артемьевым. Печат. по отпуску. Опубл. Rose, Select dispatches, p. 8—9. Перевод Событие 1, которое недавно имело место во владениях его светлости курфюрста Баденского и которое окончилось столь прискорбно, глубоко опечалило е. в-во императора всероссийского. Естественно, что его весьма огорчило это посягательство на спокойствие и территориальную целостность Германии. Е. и. в-во был тем более удручен этим, что он никоим образом не мог ожидать, что держава, которая совместно с ним осуществляла посредничество и которая, следовательно, обязалась разделить с ним его заботы о благоденствии и спокойствии Германской империи, сможет так отклониться от священных принципов международного права и от недавно принятых ею обязательств. Было бы излишне обращать внимание Сейма на то, какие пагубные последствия грозили бы Германской империи, если бы акты насилия, первый и единственный в своем роде пример которых только что имел место, были обойдены молчанием. С присущей ему предусмотрительностью Сейм легко поймет, насколько непрочными были бы будущее спокойствие и безопасность империи и каждого из ее членов, если бы подобные насилия были признаны допустимыми и осуществлялись беспрепятственно и безнаказанно. Руководствуясь этими соображениями, император в качестве гаранта конституции Германской империи и посредника счел своим долгом заявить официальный протест против поступка, являющегося столь грубым посягательством на спокойствие и безопасность Германии. Е. в-во, справедливо опасаясь пагубных последствий, к которым может привести этот поступок, нисколько не колеблясь, решил высказать свою точку зрения по этому вопросу также и первому консулу через поверенного в делах России в Париже ** Е. и. в-во, предпринимая демарш, продиктованный соображениями, имеющими важнейшее значение для блага Германской империи, убежден в том, что Имперский сейм так же, как и глава империи, отдавая должное его заботам, столь же бескорыстным, сколь и безусловно необходимым, незамедлительно присоединятся к нему и, не колеблясь, заявят французскому правительству свой справедливый протест с тем, чтобы побудить его согласиться на все меры и демарши, которые оно должно будет предпринять для удовлетворения оскорбленного достоинства Германской империи и для обеспечения ее будущей безопасности. 2. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский посланнику Королевства Обеих Сицилий в С.-Петербурге Серра-Каприола 8(20) апреля 1804 г. Outre les communications que je Vous ai faites de bouche, Mr le duc, par ordre de s. m., au sujet de l'intérêt extrêmement vif que prend l'empereur à la situation affligeante dans laquelle se trouve le roi Votre maître, et des ouvertures que le ministère impérial a été chargé de faire à ce sujet au cabinet de St. James, 2 je dois encore Vous exprimer le désir qu'aurait s. m. i. que le roi des Deux Siciles voulût bien employer ses insinuations auprès de s. m. catholique 3 à l'effet de l'engager de joindre, quand il en sera temps, ses efforts à ceux des autres gouvernements bien intentionnés, pour tirer l'Europe de l'asservissement dans lequel elle gémit. Ce serait bien dommage qu'une monarchie comme l'Espagne, gouvernée par un prince qui se distingue par tant de vertus, ne participe pas à l'honneur d'une telle entreprise. Il n'est pas douteux que l'Espagne se trouve dans une position qui exige des ména gements, mais elle pourrait d'avance prendre des arrangements et suivre une conduite qui tend au but convenu; s. m. i. aurait sans doute beaucoup de joie d'apprendre quelles sont à cet égard les vues et les intentions de s. m. catholique; les communications directes entre St.-Pétersbourg et Madrid vont devenir de plus en plus difficiles, c'est ce qui m'a encore empêché de passer à ce sujet des instructions à notre ministre en Espagne, en attendant rien n'empêchera, je pense, que Vous ne transmettiez, Mr le duc, le contenu de la présente sous les yeux du roi Votre maître; s.m.i. est persuadée que d'une explication sur cet objet important entre les souverains de Naples et d'Espagne, motivée par l'empereur et à laquelle il pourrait prendre part, ne saurait découler que des résultats très utiles pour la bonne cause. J'ai l'honneur etc. Помета Александра 1: Быть по сему. Апреля 8 дня 1804 г. Подписано и вручено на конференции того же числа в 10 часов пополудни. Печат. по отпуску. 3 Перевод столь Помимо сообщений, сделанных мною Вам, г-н герцог, в устной форме по повелению е. в-ва относительно живого участия, проявляемого императором к прискорбным обстоятельствам, в которых находится король, Ваш государь, и предложений, которые императорскому министерству было поручено сделать по этому вопросу сент-джемскому кабинету Я должен также заявить Вам, что е. и. в-во желал бы, чтобы король Обеих Сицилий соблаговолил обратиться к его католическому в-ву с внушениями, имеющими целью побудить его присоединиться, когда придет время, к другим благонамеренным правительствам в их усилиях, направленных на избавление Европы от ига, под которым она стонет. Было бы весьма досадно, если бы монархия, подобная Испании, во главе с государем, отличающимся кими добродетелями, не приняла участия в подобном почетном предприятии. Нет сомнения в том, что Испания находится в положении, требующем осторожности, но она могла бы заранее принять соответствующие меры и следовать линии поведения, которая вела бы к условленной цели; е. и. в-во, без сомнения, был бы очень рад узнать, каковы виды и намерения его католического в-ва на этот счет; прямые сношения между С.-Петербургом и Мадридом становятся все более затрудненными, что и помешало мне направить инструкции по этому вопросу нашему посланнику в Испании; а пока ничто, мне кажется, не помешает Вам, г-н герцог, сообщить содержание этого письма королю, Вашему государю; е. и. в-во убежден, что обмен мнениями между неаполитанским и испанским монархами по этому важному вопросу, который был бы предпринят по почину императора и в котором он мог бы принять участие, был бы весьма полезен для правого дела. Имею честь... 3. Александр I Фридриху-Вильгельму III 9(21) апреля 1804 г. Je sais déjà par ce que m'en a écrit Mr d'Alopeus, que v.m. a vivement ressenti l'indignité que vient de se permettre Bonaparte en enlevant le duc d'Enghien1, au mépris de tout ce que la justice et le droit des gens peuvent présenter de plus inviolable, le livrant pour ainsi dire gratuitement au supplice. Connaissant le cœur de v. m. et sa façon de penser, je n'ai pas douté un instant de la profonde impression que ferait sur elle ce nouvel attentat du gouvernement français qui donne la mesure de ce que l'Europe a à attendre de sa part; mais, sire, à notre place souvent il ne suffit pas de sentir une juste indignation dans le fond de son âme, il faut la témoigner. C'est ce que je me suis décidé de faire, comme v. m. le verra par les communications que Mr d'Alopeus transmettra à son ministère. La Russie et la Prusse, ainsi que la plupart des autres Etats européens, ont suivi jusqu'à présent envers le gouvernement français un système de condescendance et de douceur qu'elles ont cru propre au maintien de la paix et de la tranquillité. Qu'ont-elles gagné par leur modération et leur complaisance sur l'ambition et les injustices du premier consul? L'expérience prouve, qu'elles ont entièrement manqué leur but, et que pour l'atteindre il faut prendre une autre règle de conduite. Croyez moi, sire, la terreur panique, que Bonaparte a su inspirer à tous les gouvernements, est la base principale de sa puissance. Qu'il rencontre une opposition ferme à ses violences de tout genre, et sa fougue se calmera. Autant par sentiment que par raison je me suis déterminé à des démarches énergiques vis-à-vis du gouvernement français, qui seules sont capables de l'arrêter dans le cours de ses injustices. J'espère que v. m. ne me laissera pas agir seul en faveur de l'honneur outragé et de la sûreté détruite de l'Empire germanique et qu'elle joindra ses démarches aux miennes pour prévenir dorénavant une lésion aussi manifeste du droit des nations soit par une négociation commune à Paris, conduite sur un ton de fermeté et de dignité inconnu jusqu'ici au gouvernement français, soit en opposant une vigoureuse résistance à ses funestes entreprises. Je suis très éloigné de désirer la guerre, mais je ne la crains nullement. Le but unique de mes soins est de sauver l'Europe d'un bouleversement immanquable et d'y faire cesser un état d'anxiété, de danger, d'incertitude, qui tous les jours devient plus flétrissant et plus intolérable pour les pays qui l'endurent. J'ai reçu avec une véritable joie l'avis préalable des réponses déclinatoires et fermes que v. m. a données au dernier office du gouvernement français 4. Vous désirez de l'arrêter, s'il prétend marcher en avant; je suis prêt à Vous soutenir de tous mes moyens, mais, sire, je souhaiterais que nous puissions clairement convenir de nos faits et établir entre nous une union qui devienne le centre d'un système d'opposition générale contre l'ennemi déclaré des droits et des propriétés d'autrui. C'est ce que je crois pouvoir, pour ainsi dire, demander à v. m. en appuyant mes instances sur l'intérêt de nos deux Etats et sur l'amitié personnelle qui s'est formée pour toujours entre nous. Je ne le cacherai pas à v. m.: je mettrais un grand prix à pouvoir de préférence me lier avec elle pour le maintien de l'ordre, de la justice et du repos en Europe. Помета Александра 1: Быть по сему. Апреля 8 дня 1804 г. Написано и подписано е. в-вом 9-го и отправлено с надвор[ным] совет[ником] Байковым. Печат. по отпуску. Опубл. B a i ll e u, Correspondance inédite, р. 46-47. Перевод Из донесений г-на Алопеуса я уже знаю, что в. в-во глубоко возмущены недостойным поступком, который позволил себе Бонапарт, похитив герцога Энгиенского и предав его, так сказать, без всяких оснований, казни, поправ тем самым все незыблемые основы справедливости и международного права 1. Зная благородство в. в-ва и Ваш образ мыслей, я ни на мгновенье не усомнился в том, что это новое посягательство французского правительства, позволяющее судить о том, чего должна ожидать Европа с его стороны, произведет на Вас глубокое впечатление; однако, государь, при том положении, которое мы занимаем, нередко недостаточно испытывать справедливое негодование в глубине души, нужно проявить его. Это именно и решил я сделать, как в. в-во увидите из сообщений, которые будут сделаны г-ном Алопеусом Вашему министерству. Россия и Пруссия, так же как и большинство других европейских государств, до настоящего времени придерживались по отношению к французскому правительству политики снисходительности и мягкости, считая, что она способна сохранить мир и спокойствие. Чего же |