éviter une intervention étrangère entre elle et ses sujets et n'y consentira que lorsqu'elle ne pourra pas faire autrement; pour y être forcée, il me paraît donc que les Serviens doivent suivre la marche que je me propose de leur tracer. V. ex. sentira aisément la délicatesse de telles insinuations à leur faire, s'il serait de la prudence de les mettre par écrit, et si je n'ai pas besoin d'une autorisation particulière de v. ex. pour agir en conséquence. Je m'occuperai néanmoins immédiatement des moyens d'établir des relations sûres avec eux et de m'assurer préalablement jusqu'à quel point ils peuvent avoir des intelligences avec les Autrichiens, car il est à présumer que le voisinage y a donné lieu de part et d'autre, que la cour de Vienne cherchera à les cultiver pour des circonstances à venir et que, surtout ne pouvant voir que d'un œil jaloux l'influence que donnerait à la cour impériale une intervention de cette nature en faveur des Serviens, elle voudra nous contrecarrer. Sans pouvoir certifier à v. ex. la vérité de quelques renseignements, que j'ai pu recueillir sur la conduite de la cour de Vienne dans cette querelle entre les dais et les Serviens, je dois les communiquer à v. ex. L'information donnée à la Porte en dernier lieu par l'internonce, et comme pour se concerter avec elle, consiste dans les demandes que les deux parties ont faites aux commandants autrichiens, savoir les dais en vivres, et les Serviens en munitions. L'internonce a ajouté que sa cour désirait connaître lequel de ces deux partis la Porte voudrait que l'on favorisât. Le ministère ottoman n'a point voulu s'expliquer catégoriquement et a répondu à l'internonce que les uns et les autres étaient sujets de la Porte. En attendant l'on est instruit que les dais qui manquaient de vivres, ce qui donnait l'espoir aux Serviens d'une prochaine reddition de la place, en ont tiré des Etats autrichiens, et qu'ils sont pourvus pour 6 mois. Ne pourrait-on pas supposer aux Autrichiens l'intention de favoriser la résistance des dais pour porter les Serviens au découragement et les engager à chercher un asile dans les Etats de la cour de Vienne, ou bien n'a-t-elle seulement que l'idée de prolonger cette situation désagréable de la Porte? Les succès des Serviens se maintiennent cependant, et Mr l'internonce a communiqué à la Porte la nouvelle de la reddition de Sabache sur la Save et la capitulation dans laquelle un général autrichien est intervenu. La garnison a obtenu de se rendre à Belgrade et a été escortée, en passant la Save, par un régiment autrichien. Les femmes ont été transportées en Bosnie, sous l'escorte des Serviens. Je suis ... Получено июля 2 1804 г. Печат. по подлиннику. A. d'Italinsky Перевод Ваше сиятельство, имею честь переслать Вам копию письма**, полученного мною от сербов, восставших против белградских дахиев 40. 39 Я не думаю, что мне следует давать им письменный ответ, не узнав предварительно намерений в. с-ва на этот счет. К тому же, мне кажется, отправление мною письма им могло бы иметь неприятные для них самих последствия и скомпрометировать императорский двор, так как они сами не указали мне для этого путей. Все же я постараюсь известить их в устной форме, что это письмо мною получено, и заверю в том, что императорский двор проявит всяческое участие к их положению. Чтобы иметь возможность принести им пользу, следовало бы, по-моему, намекнуть им на то, что, опираясь на посредничество императорского двора, они смогут, без сомнения, сами добиться гарантий на будущее против угнетения турками, если они завладеют Белградом и не будут возвращать эту крепость Порте до тех пор, пока не получат достаточных гарантий их будущего спокойствия; что все их усилия поэтому должны быть обращены на то, чтобы овладеть этой крепостью, не допустив при этом проникновения туда вместе с ними турецких войск, и получить тем самым возможность разговаривать с Портой языком, способным заставить ее считаться с ними и согласиться на их предложения; им следует потребовать для этих последних гарантий только императорского двора, а не какого-либо другого. В самом деле, это будет наиболее благоприятный момент и единственная возможность. для того, чтобы вынудить Порту дать согласие на наше посредничество, так как, каково бы ни было доверие ее к чувствам императорского двора и какова бы ни была ее слабость, она будет стараться избежать иностранного посредничества между нею и ее подданными и даст свое согласие на него лишь в том случае, если у нее не будет другого выхода; чтобы вынудить ее к этому, сербы, как мне кажется, должны следовать советам, которые я собираюсь им дать. Вы, в. с-во, хорошо понимаете, сколь щекотливым делом являются подобные намеки, что поэтому вряд ли благоразумно излагать их письменно и что мне нужно особое разрешение в. с-ва, чтобы действовать соответствующим образом. Все же я немедленно займусь изысканием средств, для того чтобы установить с ними надежные связи и предварительно разузнать, насколько далеко зашли их отношения с австрийцами, так как следует предполагать, что соседство способствовало этому как с той, так и с другой стороны, что венский двор будет стараться поддерживать их в расчете на обстоятельства, могущие возникнуть в будущем, и, главное, что он захочет противодействовать нам, поскольку он не может не отнестись ревниво к тому влиянию, которое приобретет императорский двор благодаря такого рода вмешательству в пользу сербов. Не имея возможности ручаться перед в с-вом за достоверность некоторых сведений, которые я смог собрать относительно поведения венского двора в этой распре между дахиями и сербами, я все же должен довести их до сведения в. с-ва. В сообщении, сделанном недавно Порте интернунцием как бы для того, чтобы посоветоваться с ней, говорится, что обе стороны обратились к австрийским военачальникам с просьбами: дахии о продовольствии, а сербы о боеприпасах. Интернунций добавил, что его двор хотел бы знать желание Порты относительно того, какой из этих двух партий следует благоприятствовать. Оттоманское министерство не пожелало объясниться определенно и ответило интернунцию, что и те и другие являются подданными Порты. Между тем получено известие, что дахии, у которых не хватало продовольствия, что давало сербам надежду на скорую сдачу крепости, получили его из австрийских владений и что они обеспечены продовольствием на шесть месяцев. Можно предположить, что у австрийцев имеется намерение содействовать сопротивляющимся дахиям, чтобы отнять у сербов надежду и вынудить их искать убежища во владениях венского двора, или же они лишь хотят продлить это неприятное для Порты положение. Однако сербы продолжают добиваться успехов, и г-н интернунций сообщил Порте о сдаче Шабаца на Саве и о капитуляции, при которой был посредником какой-то австрийский генерал. Гарнизону было разрешено уйти в Белград, и он переправился через Саву под прикрытием полка австрийских войск. Женщины были отправлены в Боснию под конвоем сербов. Пребываю... А. Италинский 30. Александр I посланнику в Берлине М. М. Алопеусу 4(16) июня 1804 г. Monsieur le conseiller privé Alopeus. Les principes qui m'ont guidé dans la proposition, que j'ai faite au roi de Prusse, d'unir nos moyens pour préserver le reste du Nord de l'Allemagne du sort, sous lequel gémit l'électorat d'Hannovre, ayant de même conduit s. m. prussienne à conclure les engagements qu'elle vient de prendre avec moi, la satisfaction que j'en ai ressentie m'a décidé à accepter la contre-déclaration* que Vous m'avez fait parvenir, malgré les changements notables qui s'y trouvent. Le ministère prussien s'étant d'ailleurs expliqué avec Vous, que les termes de cet acte n'altèrent en rien le sens, dans lequel ma déclaration** a été rédigée, je Vous autorise à lui déclarer que le considérant sous cet aspect, j'en suis parfaitement satisfait. L'assurance verbale, donnée par s. m. prussienne, de comprendre dans le casus foederis la seigneurie de Jever et le duché d'Oldenbourg, me paraît être une sûreté équivalant à l'acte le plus solennel, et m'en reposant sur la loyauté de s. m. pour en remplir * См. док. 23. ** См. док. 13. 1 les engagements, je trouve la conclusion d'une convention à ce sujet totalement superflue, à moins que mon allié ne veuille de lui-même constater sa promesse par un article additionnel à sa déclaration. J'en laisse la décision à sa volonté et je le recevrai avec plaisir en cas qu'il s'y porte de lui-même. La confiance, à laquelle je me plais à m'abandonner vis-à-vis de s. m. prussienne, sera, je n'en doute pas, appréciée par elle d'autant plus, qu'elle porte sur des parties du Nord de l'Allemagne, qui sont au premier rang dans les objets de ma sollicitude, et si je consens à mettre le Veser entre les Français et nous, ce n est qu en établissant au préalable que la seigneurie de lever et le duché d'Oldenbourg sont expressément inclus dans le casus foederis. Vous aurez donc soin de vous expliquer à ce sujet d'une manière tellement claire, qu'elle ne puisse donner lieu à aucune interprétation ou mésentendu. Si je trouve un plaisir réel à donner à s. m. prussienne des témoignages non douteux de l'estime que je porte à la loyauté de son caractère, je ne veux pas non plus Vous cacher que j'aurais préféré de ne pas retrouver dans l'exorde de la déclaration prussienne, une sorte de déférence pour le gouvernement français, qui paraît inutile dans une transaction entre nous deux. La déduction des motifs, qui ont porté le roi de Prusse à ne point souffrir de nouveaux empiétements de la part des Français en Allemagne, semble être plutôt une apologie sur la nécessité qui l'y contraint, qu'un exposé énergique des raisons sans nombre, qui sont de nature à décider une puissance, à laquelle sa position géographique et les moyens, dont elle peut disposer, ont confié le noble emploi de soustraire les Etats qui l'avoisinent de l'asservissement que la France leur prépare. J'aurais aussi désiré qu'on eût admis à Berlin ma proposition de commencer nos opérations contre les troupes françaises du moment que celles-ci auraient dépasse la ligne, derrière laquelle elles se trouvaient au moment de l'échange des déclarations. En faisant cette proposition, je n'ignorais pas le peu d'importance qu'offraient les possessions des princes nommés dans le quatrième article de la déclaration prussienne; si j'ai voulu ne pas les exclure de casus foederis, c'est parce que leur territoire offrait des avantages pour l'armée française dans le Hannovre, qu'il me paraissait convenable de ne pas lui laisser prendre. Les postes militaires que les Français pourront occuper, devant servir soit à renforcer leur position, soit à préparer leurs opérations ultérieures, tous les mouvements qui serviraient à mettre le premier consul en état de porter au reste du Nord de l'Allemagne les coups qu'il médite, devaient être pour nous un appel de guerre, et lorsqu'on ne peut douter des projets hostiles de son ennemi, il est plus prudent de les prévenir que de lui laisser le temps de les mûrir et de se donner les facilités qu'il peut désirer pour leur exécution. Ce raisonnement s'applique naturellement aux circonstances dans lesquelles nous nous trouvons. Je ne doute nullement que Votre sagacité ne Vous l'ait suggéré, et j'aurais voulu que Vous n eussiez pas omis d'en faire usage dans Vos conversations avec le baron de Hardenberg. Néanmoins, ayant accepté la déclaration prussienne, j'en adopte le dispositif et ne doute nullement que mon allié n'apporte tous ses soins à remplir avec promptitude, au premier indice du danger que nous sommes convenus de prévenir, tous les ergagements qu'il s'est imposés. Vous vous empresserez de l'assurer en mon nom qu'il peut aussi compter sur 1 exécution fidèle de mes eng gements et sur l'emploi des mesures énergiques, dont je sens vivement l'urgence. Il me serait difficile de décider dès à présent, de quelle manière les différentes armes du corps de troupes, que je destine pour le Nord de l'Allemagne, devront être transportées sur le théâtre des opérations; mais Vous devez prévenir le ministère prussien que je ne pense pas que toute l'infanterie du corps russe puisse être envoyée par mer, et qu'il puisse y avoir un grand avantage de séparer les pièces d'artillerie de leur train. Au reste c'est un objet de détail qui ne saurait se régler définitivement qu'au moment de l'expédition et selon les circonstances. Dans tous les cas je préférerai certainement le mode qui offrira le plus de célérité et qui sera le plus à la convenance de mon allié. Je ne peux pas finir sans Vous assurer de ma bienveillance pour la part que Vous avez eue à amener à sa confection une affaire, à laquelle j'ai pris un inté rêt si vif. Je suis... Получен 14(26) июня 1804 г. с курьером под поручиком Меркелем. Печат. по подлиннику. Перевод. Alexandre*** Господин тайный советник Алопеус. Принципы, которыми я руководствовался, предлагая королю прусскому объединить наши силы с целью избавить остальную часть Северной Германии от прискорбной участи, постигшей курфюршество Ганноверское, недавно побудили также и его прусское в-во взять на себя обязательства по отношению ко мне. Будучи весьма удовлетворен этим, я решился принять пересланную мне Вами контрдекларацию * несмотря на внесенные в нее значительные изменения. Ввиду того, что прусское министерство к тому же объяснило Вам, что формулировки этого акта ни в чем не изменяют смысла моей декларации **, я уполномочиваю Вас заявить ему, что, рассматривая его с этой точки зрения, я нахожу его вполне удовлетворительным. Данное его прусским в-вом устное заверение считать землю Еверскую и герцогство Ольденбургское включенными в casus foederis представляется мне гарантией, равноценной самому торжественному акту, и, полагаясь на честность е. в-ва в деле выполнения взятых им на себя обязательств, я считаю совершенно излишним заключать конвенцию по этому вопросу, если только мой союзник сам не захочет подтвердить свое обещание дополнительной статьей к своей декларации. Я предоставляю решение этого вопроса на его усмотрение и с удовольствием приму его в случае, если он сам склонится к этому. Я не сомневаюсь, что доверие, с которым я полностью полагаюсь на его прусское в-во, будет оценено им, тем более что речь идет о тех частях Северной Германии, которые являются одним из важнейших предметов моих забот, и если я соглашаюсь на то, чтобы нас и французов разделял Везер, делаю это, лишь оговорив предварительно, что земля Еверская и герцогство Ольденбургское самым определенным образом включаются в casus foederis. Следовательно, Вы должны постараться объясниться на этот счет настолько ясно, чтобы какиелибо иные толкования или недоразумения не могли иметь места. Если я испытываю истинное удовольствие, давая его прусскому в-ву несомненные доказательства того, сколь сильно я уважаю прямодушие его характера, то я не хочу также скрывать от Вас, что я предпочел бы не видеть во вступительной части прусской декларации некоторой почтительности по отношению к французскому правительству, которая представляется ненужной при заключении соглашения между нами двумя. Изложение соображений, побудивших короля прусского не допускать новых посягательств со стороны французов в Германии, более похоже на оправдательную речь о том, что его вынуждает к этому необходимость, чем на изложение в решительном тоне бесчисленных причин, которые по своему ха*рактеру должны побудить действовать державу, на долю которой в связи с ее географическим положением и средствами, имеющимися в ее распоряжении, выпала благородная миссия оградить соседние с нею государства от порабощения, уготованного им Францией. Я бы желал также, чтобы в Берлине приняли мое предложение начать наши операции против французских войск, как только последние перейдут линию, на которой они будут находиться к моменту обмена декларациями. Делая это предложение, я знал, сколь небольшое значение имеют владения князей, перечисленных в четвертой статье прусской декларации; и если я не захотел исключить их из casus foederis, то лишь потому, что их территория предоставляет преимущества французской армии в Ганновере, и мне представлялось важным не позволить французам воспользоваться ими. Поскольку позиции, которые могут занять французские войска, должны служить укреплению их положения или подготовке их будущих операций, то поэтому все передвижения войск, направленные на то, чтобы обеспечить первому консулу возможность нанести остальной части Северной Германии замышляемые им удары, должны явиться для нас сигналом войны, а когда враждебные замыслы неприятеля не вызывают сомнения, то разумнее предупредить их, чем дать ему время хорошо подготовиться к осуществлению своих планов и обеспечить себе для этого наиболее благоприятные условия, каких он только может желать. Это соображение приложимо, естественно, к обстоятельствам, в которых мы находимся. Я нисколько не сомневаюсь, что Ваша проницательность уже подсказала его Вам, и мне хотелось бы, чтобы Вы не преминули использовать его в Ваших беседах *** Контрассигновано А. А. Чарторыйским с бароном Гарденбергом. Тем не менее, приняв прусскую декларацию, я согласился и с той ее частью, где речь идет об обязательствах, нисколько не сомневаясь в том, что мой союзник приложит все усилия к тому, чтобы при первом же признаке опасности, предупредить которую мы договорились, быстро выполнить все принятые им на себя обязательства. Соблаговолите заверить его от моего имени, что он также может рассчитывать на то, что я в точности выполню свои обязательства и употреблю самые решительные меры, неотложную необходимость которых я хорошо понимаю. Мне было бы трудно решить уже сейчас, каким образом различные рода войск армейского корпуса, выделяемого мною для действий в Северной Германии, должны быть перевезены к театру военных действий; но Вы должны предупредить прусское министерство, что я не думаю, что всю пехоту русского корпуса можно будет перевезти морем и что было бы выгоднее отправлять артиллерийские орудия отдельно от их обоза. Впрочем, это вопрос о деталях и его можно будет окончательно разрешить лишь в момент отправки корпуса и сообразно обстоятельствам В любом случае я, конечно, предпочту тот способ, который обеспечит наибольшую быстроту и более всего устроит моего союзника. В заключение я хочу выразить Вам мое благоволение за то участие, которое Вы приняли в доведении до конца дела, в котором я был столь заинтересован. Пребываю... Александр 31. Товарищ министра иностранных дел А. А. Чарторыйский 7(19) июня 1804 г.* Monsieur le comte. Le général Hédouville vient de quitter cette capitale par congé, après avoir installé le S Reyneval en qualité de chargé d'affaires de la république. Il ne s'est acquitté ici d'aucun office en réponse à celui que notre chargé d'affaires à Paris avait remis au ministre des relations extérieures, relativement à ce qui s'était passé dans l'électorat de Bade. Son. départ ayant précédé l'arrivée du courrier dépêché par le S' Oubril avec la réponse 28 du gouvernement français, je me suis trouvé dans le cas de faire accompagner les passeports que ce ministre avait demandés de la note11 que v. ex. trouvera ci-jointe en copie. Par ce courrier du S' Oubril nous apprîmes que le premier consul s'était fait proclamer empereur des Français 42. Ce nouveau changement dans le gouvernement français doit, sans doute, fixer l'attention des principales cours de l'Europe. Quoique ce titre n'ajoute rien à la puissance que Bonaparte exerce en France, il pourrait servir de prétexte à son ambition désordonnée pour étendre sa domination encore fort au delà de ses limites actuelles. Dans cette supposition, que le caractère connu de Bonaparte rend probable, aucune cour autant que celle de Vienne, n'est intéressée à se procurer une garantie capable de la rassurer sur les projets ultérieurs de Bonaparte qui ne se fera sans doute pas scrupule de chercher à s'emparer de tous les titres dont Charlemagne (qu'il annonce déjà avoir pris pour modèle) avait été revêtu. Toutes ces considérations, quoique absolument étrangères aux intérêts de notre auguste maître, occupent cependant sa prévoyance relativement aux résultats qui pourraient intéresser tout le reste de l'Europe, et en particulier la maison d'Autriche. Dans cet état de choses, s. m. i. n'a donc purecevoir qu'avec un plaisir bien vif, l'assurance donnée d'avance par la cour de Vienne, sans aucune insinuation préalable de notre part, de ne point se décider à reconnaître l'empereur des Français, avant de savoir l'opinion de notre auguste maître. S. m. a été d'autant plus sensible à cette nouvelle marque de confiance, qu'elle est toujours bien aise de pouvoir agir de concert avec s. m. impériale et royale. * Настоящее письмо (за исключением постскриптума) было написано и утверждено 2(14) июня 1804 г., но было задержано отправкой в связи с получением известия о намерении Франца ІІ провозгласить себя наследственным императором Австрии. |